Кризис идентичности у евангельских христиан - баптистов: четвертый принцип баптизма и появление епископальной формы церковного управления

Павел Кирилловых

В наши дни стало популярным, а может и жизненно необходимым, вести разговор об идентичности церквей, являющихся евангельскими по вероучению, и постсоветскими по историческому времени. Идентичность евангельских постсоветских церквей определяется и по вопросам богословия: сотериологии (например, кальвинизм против арминианства), пневматологии (например, мистические дары пятидесятников и харизматиков против рационализма баптистов), экклезиологии (например, епископат против конгрегационализма), библиологии (например, Sola Scriptura против новых откровений), и по вопросам церковной практики (например, традиционное пение на богослужениях против современного). Автор статьи намеренно использует слово «против», т.к. часто идентификация в современных евангельских церквях происходит в виде болезненных противостояний.

Андрей Пузынин в работе «Традиция евангельских христиан» отмечает, что в начале 21 века евангельские церкви находятся в кризисе идентичности. Для выхода из этого кризиса предлагается беспристрастно исследовать историю возникновения евангельских христиан в Российской империи во второй половине 19 века, а также вести богословский диалог с англо-американским евангельским движением.

Отдельные общины, служители и простые верующие, входящие в РС ЕХБ, также переживают трудности в богословской «топографической привязке к местности». Вероисповедания и практика христиан - баптистов может сильно отличаться от местности к местности, от церкви к церкви, от верующего к верующему. Существуют поговорки, выражающие суть баптистского многообразия: «Два баптиста – три мнения», «Баптист баптисту - рознь». «Водоразделы» в ЕХБ проходят между арминианами и кальвинистами, милитаристами и пацифистами, регистрированными и отделенными, «косыночными» и «безкосыночными» и т.п. Список подобных баптистских «схизм» можно продолжать.

Однако всевозможные разномыслия не мешают оппонентам именовать друг друга баптистами. Не смотря на все имеющиеся тезисы и антитезисы, по мнению автора статьи, существует единая основа, которая роднит всех баптистов и помещает их в одно идентификационное поле. Исторически сложилось, что сущностной идентификационной характеристикой баптистской «ветви» христианства являются семь принципов баптизма. Принципы баптизма являются маркером, который указывает на «баптистскость» церкви или верующего. Разговор об идентификации ЕХБ не может идти в отрыве от упомянутых принципов.

Примером проблемы с идентификацией являются экклезиология ЕХБ в части церковного управления. Церкви и служители церквей ЕХБ в своих вероисповедных письменных и устных заявлениях декларируют такой принцип баптизма, как автономия поместной общины и конгрегационализм. При этом существуют тенденции отхода от указанного принципа. Историческое развитие ЕХБ в России показывает, как происходит замена конгрегационализма на епископат. По мнению автора, в некоторых регионах России у ЕХБ уже произошло становление епископальной формы. В статье будут проанализированы примеры отхода от четвертого принципа.

Прежде чем анализировать проблемы реализации автономии церквей, стоит сказать несколько слов о семи принципах баптизма[1]. Чтобы понять, что из себя в философско-идеологическом смысле представляют указанные принципы, дадим определение понятию принципа.

Принцип (от лат. principium – основа, начало) – основание некоторой совокупности фактов или знаний, исходный пункт объяснения или руководства к действиям[2].

В свете этого определения дадим определение понятию принципов баптизма.

Принципы баптизма – основания вероучения христиан – баптистов, исходный пункт объяснения сущности веры баптистов, руководство к практическим действиям для верующих, именующих себя баптистами.

Существует мнение, что семь принципов были впервые озвучены на 1-ом Всемирном съезде баптистов в Лондоне в 1905 году. Однако Сергей Санников утверждает, что документальных доказательств этому факту нет. Как бы там ни было, речь об этих семи идеях шла с начала баптистского продолжения Реформации в 17 веке.

Не смотря на то, что с уже с 17 века баптисты отличались от остальных протестантов именно благодаря этим семи положениям, в наши дни далеко не все считают, что баптистскую идентичность составляют именно эти принципы. Примером такого не понимания может послужить статья пастора Второй Московской церкви ЕХБ Геннадия Сергиенко «К вопросу о баптистской идентичности[3]». В статье есть много рассуждений о верности исторической традиции ЕХБ, но ни разу не упоминается о принципах баптизма, что не может не показаться странным. Далеко не все служители церквей ЕХБ, не говоря уже о простых верующих, знают о существовании семи принципов и об их роли в становлении мирового и русского баптизма.

Четвертый принцип баптизма «Автономия поместной церкви (конгрегационализм)»[4] появляется в самом начале истории баптизма. Для доказательства можно привести цитаты из первых вероучений христиан - баптистов[5].

Вероисповедание Томаса Хелвиса 1611 г.

«… как одна община имеет Христа, так и все общины. И Слово Божие не исходит из отдельной общины и не адресовано отдельной общине. Но каждой Церкви, как и всему миру. И таким образом, никакая церковь не выше другой.»

Второе Лондонское вероисповедание 1689 г.

«…Каждой из этих церквей, образованных в соответствии с Его Словом, Он дал всю власть и авторитет, которые необходимы им для поддержания того порядка в служении и дисциплине, который Он установил для того, чтобы церкви соблюдали его…

…Каждая поместная церковь, образованная и полностью организованная в соответствии с волей Христа, состоит из служителей и членов. Служители Божии, епископы, или пресвитеры, и дьяконы выбираются для служения церковью…

…В случае возникновения недоразумений или разногласий как в доктринальных вопросах, так и вопросах управления, касающихся всех церквей вообще или какой-либо отдельной церкви и затрагивающих их мир, единство и взаимное назидание, а также в том случае, если какой-то член или члены какой-либо церкви оказались обиженными в результате примененных к ним дисциплинарных мер, не соответствующих истине и порядку, то в соответствии с волей Христа, церкви, поддерживающие общение друг с другом, должны в лице своих представителей собраться вместе для рассмотрения разногласий и дать совет по поводу спорных вопросов, а затем отчитаться перед всеми теми церквами, которых это касается. Однако эти представители не облечены, строго говоря, реальной церковной властью или какими-либо полномочиями по отношению к этим церквам, чтобы применять к ним или к отдельным лицам дисциплинарные меры, или навязывать свое решение церквам или их служителям.» 

Ранние баптисты полагали, что над общиной не должна стоять внешняя управленческая структура, и, что все церкви равны между собой. Каждая поместная община полноценна, независима и подчинятся только Христу. Вероучения 17 века не предполагают «трехчинного священства». Епископ понимался как пресвитер. Баптистское учение о служителях церкви соответствует новозаветной тождественности понятий епископа и пресвитера.

Таким образом, баптисты утвердили конгрегационализм в качестве одного из исходных положении своей веры и практики.

Однако исторически в учении и практике церквей ЕХБ обозначились тенденции отхода от четвертого принципа баптизма и замены конгрегационализма на епископат.

Интересно событие, произошедшее на Съезде русских баптистов 1911 года, проходившего в Москве. Вот цитата из книги «История евангельских христиан – баптистов с 1905 по 1944 год»[6].

«…И А. Голяев предложил объединить местные общины в районы и назначить в каждом районе старшего пресвитера, в обязанность которого входило бы посещение всех общин вверенного ему района и информация союзного Правления о состоянии этих общин.

При обсуждении этого предложения высказывались серьезные возражения, особенно против названия «старший пресвитер». Против учреждения районных объединений выступил Д.И. Мазаев.

Однако большинством голосов это предложение утвердилось…»

Таким образом, можно предполагать, что епископальные тенденции существовали в среде русских баптистов еще в начале 20 века. Тем не менее, из имеющихся исторических источников невозможно определить реализовались ли эти решения съезда в жизни или нет.

В следующий раз вопрос о создании надстройки над церквями серьезно встал при появлении института старших пресвитеров в союзе евангельских христиан и баптистов.

Положение о союзе ЕХБ в СССР 1960 г.[7]

«Положение о старших пресвитерах.

П. 21. Для наблюдением за правильной духовной деятельностью евангельских христиан-баптистов в областях, краях и республиках СССР, где это вызывается необходимостью, Всесоюзным Советом назначаются старшие пресвитеры.

ПРИМЕЧАНИЕ: старшие пресвитеры назначаются из наиболее достойных и опытных деятелей Союза евангельских христиан-баптистов.

П. 22. На обязанности старшего пресвитера лежит:

А) наблюдение за духовной деятельностью каждой зарегистрированной общины, входящей в пределы обслуживаемой им территории и особенно в части приема новых членов и характера совершаемых богослужебных собраний;

б) соблюдение строгой церковной дисциплины;

в) наблюдение за поставлением новых достойных пресвитеров и рукоположение их;

г) ведение точного учета зарегистрированных общин, членов их и пресвитеров, обслуживаемой области.

П. 23. Старшие пресвитеры поставляются, снимаются и перемещаются исключительно ВСЕХБ.»

Известно, что надзорная должность старшего пресвитера стала одной из причин раскола во ВСЕХБ в 60-х гг. 20 века. Введение должности старших пресвитеров, по мнению автора, было требованием советского правительства для контроля верующих. Однако с распадом СССР институт старших пресвитеров не исчез, а, наоборот, продолжает укреплять позиции, знаменуя замену баптистской автономии поместных общин и конгрегационализма на епископальную систему.

Действующее вероучение РС ЕХБ, принятое на 43 съезде ЕХБ в 1985 году[8] содержит положение, позволяющее отойти от автономии в пользу централизации.

О рукоположении служителей церкви

«Пресвитеры, диаконы и другие служители, избранные церковью, должны соответствовать требованиям Священного Писания, посвящаться на служение посредством возложения рук вышестоящих служителей»

«Классическая» баптистская экклезиология, вслед за реформатской, признает существование двух типов предстоятелей церкви: пресвитеры (они же епископы, они же пастыри) и дьяконы. В то же время, закрепление в действующем вероучении нормы о рукоположении пресвитеров церквей вышестоящими служителями является показателем, имеющихся в братстве ЕХБ, тенденций становления епископата.

В наши дни можно наблюдать становление епископальной системы у ЕХБ не только на уровне вероучения, но на уровне мышления и лексики, и даже на уровне юридического регулирования деятельности церквей.

Для неофитов из числа ЕХБ само собой разумеется, что старший пресвитер – это епископ, священнослужитель выше пресвитера по рангу. Тоже характерно и для множества служителей ЕХБ. В уставах ряда региональных объединений церквей ЕХБ и на сайтах церквей старший пресвитер именуется епископом[9]. Замена принципа автономии поместных общин выражается в закреплении в лексиконе ЕХБ понятий «материнская и дочерняя церковь», «центральная церковь и ее филиал». Популярным становится толкование на текст из 1Тим.5:17 о «достойно начальствующих пресвитерах», который рассматривается как библейское обоснование для должности епископа.

На настоящем историческом этапе в РС ЕХБ на местах существует не автономия поместной общины, а автономия регионального объединения церквей. Фактически сложилась православная модель поместной церкви. Поместной церковью является не отдельная община, а собрание групп (приходов) христиан одного региона с центральной епископской церковью. Поместная церковь совпадает с региональным объедением, где всегда есть центральная («материнская») церковь, где пастором является старший пресвитер (епископ).

Таким образом, церковное устройство ЕХБ в России делает их баптистами восточного околоправославного стиля.

Поместные общины в силу своей слабости не могут полноценно обеспечить своих предстоятелей материальной поддержкой. Поэтому финансовая власть старшего пресвитера над служителем поместной церкви является источником любой другой власти: организационной, идеологической, методической и т.д. Есть примеры, когда служитель, зависимый от епископа, даже при одобрении членами своей церкви, не будет рукоположен. Таким образом, закрепляется управленческое неравенство между «центральными», как правило, епископскими церквями и их «филиалами».

В заключение статьи можно повторить, что баптисты в начале своей истории провозгласили, в качестве одного из исходных положений своей веры, принцип автономии поместной церкви. В России, баптисты также провозгласили свою верность этому принципу. Тем не менее, весь 20 век можно было наблюдать возникновение и развитие тенденций замены конгрегационализма на епископат. Это выразилось в централизации управления церквями, в создании института старших пресвитеров, в закреплении в вероучении ЕХБ положения о вышестоящих для пресвитеров служителях, в переименовании старших пресвитеров в епископов, в концентрации управленческих ресурсов у епископа.

Таким образом, случаи замены у ЕХБ конгрегационализма на епископат свидетельствуют о кризисе идентичности, о котором говорилось в начале статьи. Российские баптисты являются баптистами восточного стиля и в части четвертого принципа отличаются от традиционных западных реформатских баптистов. Автор видит, что выходом из кризиса идентичности будут богословский диалог с западными церквями баптистского толка, осмысление баптистской экклезиологии и формулирование ясного и отчетливого вероучения, основанного на семи принципах баптизма.